Они скрепили свои отношения неразрывными, дьявольскими узами круглосуточных разговоров.
Мне понравился этот человек. Он просто гнулся от воспоминаний.
... мне нравится слишком многое сразу, я всегда путаюсь и зависаю на бегу от одной падающей звезды к другой – и, в конце концов, сам падаю вниз.
Он наконец превратился в ангела, а я всегда знал, что это случится. Но, как всякому ангелу, ему, кроме всего прочего, были свойственны и ярость, и неистовство, и в ту ночь, когда мы все ушли с вечеринки, Дин безрассудно, дьявольски, да и ангельски напился.
Вскоре сгустились сумерки — виноградные сумерки, лиловые сумерки над мандариновыми рощами и нескончаемыми бахчами; солнце цвета давленого винограда, раненое солнце цвета красного бургундского; поля цвета любви и испанских тайн.
Я представил себе, как все эти снимки когда-нибудь с удивлением будут разглядывать наши дети; они решат, что их родители прожили безмятежную, размеренную жизнь, строго заключенную в рамки фотоснимков, и по утрам вставали, чтобы с гордостью пройтись по тротуарам бытия, им и во сне не приснятся сумасбродство и необузданность подлинной нашей жизни, подлинной нашей ночи, ее дух и лишенная смысла пустота. Невежество, достойное сожаления.
Через десять шагов мы оба обернулись, потому что любовь – это дуэль, и посмотрели друг на друга в самый последний раз.
Всегда есть нечто большее, всегда можно сделать маленький шаг вперед - предела нет.
Стоит им только предложить именно то, чего они втайне желают, как они тут же начинают паниковать.
Автобус мчался дальше. Я возвращался в октябре. Все возвращаются домой в октябре.